Гарнизонный клуб. Офицер весел. Он звонит жене. - За окном ветер будоражит ветви. Октябрь. Осень. - "Дорогая, мы выступаем в восемь." Городская площадь. Поток звуков. Отставной полковник в кругу внуков. Невысокий чин в стороне, справа со слезой в монокле. Восторг. Слава. Безупречный строй. Офицер молод. На руке небрежно лежит повод. Чуть хрустит мундир с золотой строчкой. Улыбаясь, машут жена с дочкой. Восемь дней похода. Дожди. Ссоры. "Подтянуться всем, впереди горы." Подтекает лед на крутом склоне. По размытым тропам скользят кони. Неприятель рядом. "В дозор. Тихо." - Эх, познавший кровь да хлебнет лиха... От дыханья спящих дрожит воздух под холодным небом в слепых звездах. Утро зябко. Дрожь бередит тело. "Отдохнули, братцы? Теперь в дело." Голосит труба громовым слогом. Замирает сердце. "Вперед. С Богом." Разобщенность действа. В чужом прахе копошится злоба, изгнав страхи. Из отдельных схваток растет битва. Обжигает веки клинка бритва. Горячит пальба, теребит фразу. "Через грудь навылет. Конец. Сразу." Под полой шинели блестит что-то. Полевая сумка. Письмо. Фото. Гарнизонный клуб. Духота. Слухи. Наговор старухи с серьгой в ухе. Атмосфера духов, теней, аур. "Ей, наверно, очень пойдет траур." Беспорядок в доме. Разгул горя. Затекают плечи, судьбе вторя. За оконной рамой томит стужа. "Вы, верните мне моего мужа." Ненавистный город. Вранье. Рожи. От прилипших глаз тяжело коже, а молчащий дом - и того хуже. "Вы, верните мне моего мужа." Гарнизонный штаб. Коридор. Стойка. Худосочный писарь строчит бойко. Из под черной ленты ползет строчка. Перевод каретки. Абзац. Точка. 1992
