Тихо ночь редеет над Москвою,
За окошком розовеет снег.
Так мы и не встретились с тобою,
Шурка, Шурка, славный человек!
Так и не увиделись ни разу.
И теперь сквозь ветры и года
Ничего-ни жеста и ни фразы -
Не вернуть обратно никогда.
И друзей, что вместе воевали,
Дальние дороги развели:
Те - на Волге, эти - на Урале,
Ну а те, что адресов не дали,
Просто из сражений не пришли.
Впрочем, мир не так уж и широк,
И при всех работах и заботах,
Смотришь, вдруг и объявился кто-то,
Забежав порой на огонек.
Ну а чьи-то души постоянно
Где-то рядом, полные тепла,
Помнишь, Шурка, Гурченко Ивана -
Нашего веселого хохла?!
Что в походе, в радости, в печали,
Наплевать, устал иль не устал,
Требуя, чтоб хлопцы поддержали,
Удалые песни запевал!
И теперь, взволнованные встречей
И забросив будни, иногда
Мы садимся рядышком под вечер
И уходим в давние года.
Мы уходим в дымные рассветы,
В мокрый ветер, в хмурый листопад,
Проверяя мощные ракеты
И встречаясь с сотнями ребят.
Вспомним всех, с кем тяготы и радости
Мы несли сквозь дали и года.
Лишь тебя из высшей деликатности
Он не вспоминает никогда.
Лишь в столе однажды обнаружив
Твой портрет в шинели фронтовой,
Он, поежась словно бы от стужи,
Все стоял, стоял перед тобой.
А затем с растроганною силой
Тихо молвил, глядя на портрет:
- Ну и сердце золотое было!
До чего ж она тебя любила...
Только знал ты это или нет?!
Впрочем, если молвить откровенно,
Хоть и узок дружбы старой круг,
Есть еще большой и светлый друг
У меня с той замяти военной.
Сам Иван Семенович Стрельбицкий,
Наш любимый, грозный генерал
(Вот чего уж я не ожидал!),
Не забыл, запомнил, отыскал,
Вдруг звонит мне с площади Никитской.
Повстречались, обнялись, и снова
Встречи, разговоры без конца,
И теперь я, честное же слово,
Словно сын, дождавшийся отца!
Утро, красно-бурою лисицей
Развалясь на мягких облаках,
Потянулось сладко над столицей
И лизнуло снег на фонарях.
Снова прячась в давнее былое,
Вслед за тенью уплывает тень.
И шагает шумною Москвою
Энергичный и веселый день.
Отразись улыбкой молодой
Даже в самом крохотном оконце,
Поднялось огромнейшее солнце
Над моей огромною страной.
И сияет в животворной силе
Вплоть до рубежей моей земли
Все, что мы когда-то защитили,
Все, что от пожаров сберегли!
И не зря над крышами, над тополем,
Над Сапун-горою поутру
Жаркий стяг над гордым Севастополем
Алой птицей бьется на ветру!