В нашей комнате ночь -
черные два крыла,
уносящие прочь, -
с кем бы ты ни была,
помни меня, мой друг...
В царстве бетонных плит
рвется ветер из рук,
полотнище бурлит.
Каждый его хлопок,
как торопливый кнут,
заверяет итог
скоротечных минут.
Выхваченный окном
беспокойный простор
мечется за сукном
перепутанных штор.
Ты ребенок почти, -
спи, почему не спишь? -
лучше это прочти
после, а не услышь
в полумраке, вовне
всяческих ссор, ругни,
мы с тобой наравне
ненадолго - на дни,
на часы... Полусвет
проявляет черты
тускло, реалий нет
в этом мире, и ты
растворяешься в нем,
ты почти не видна. -
Отгородившись днем,
оставаясь одна,
помни меня, не плачь -
все случится опять,
то, что несется вскачь,
не повернется вспять
так уж просто. Поток,
нас влекущий вперед,
в этом движеньи строг,
и знаменье не врет
понапрасну, и наш
взласканный на слуху,
взятый на карандаш
кем-то там, наверху,
выдуманный побег
состоится, как рок,
как недоступный век,
впущенный на порог.
Полусвет. Посмотри -
отражает трюмо
все предметы внутри
этой комнаты, но
их отрешенный вид -
друг от друга, от нас -
почему-то корит
и удивляет глаз.
Оборотням сродни,
страсть позабыв и страх,
повисают они
в разных своих мирах.
Схваченные вдвоем,
неподвижны, немы,
каждый в мире своем
отражаемся мы. -
Стертый коврик для ног.
Покрывало. Кровать. -
Кто из нас одинок
больше, надо ли знать? -
Незакрытых дверей
узкий косой проем. -
Кто был к кому добрей,
мы едва ли поймем. -
Смятая простыня.
Зеркало наших снов. -
Ты бежишь от меня
по границе миров
к свету. - Счастливый путь.
Сохрани тебя бог.
Лишь, оступаясь чуть
в раздвоеньи дорог,
помни меня мой друг...
Ливнем насквозь прошит,
непокорно упруг,
ветер все ворошит
рваные клочья фраз -
тех, что не понимал
я, готовя для нас
самый лучший финал,
ветер ярится, тщась
о стекло истолочь
нашу скупую связь,
безрассудную ночь,
но среди пустоты
в подступающем дне
отражаешься ты,
возвращаясь ко мне.
Знаю я, что умру
в одиночестве - там,
где отыщу нору,
скрывшись от по пятам
следующей за мной
разномастной тоски -
вычурной, нутряной,
холодящей виски.
В месте печальном том
сверзнусь я со щита
в опрометь, и потом
подползет нищета
с немощью впереди,
и опротивлю я
всем, мелькавшим среди
моего бытия,
и, достигшего дна,
сброшенного с коня,
ты, быть может, одна
не проклянешь меня.
Фишки швыряя в круг
черно-белых полей,
помни меня, мой друг,
не суди, не жалей.
Отражаясь на миг
в растворенном окне,
словно времени вскрик,
ты посылаешь мне
из неуютных стен
зазеркальной глуши
взмывшего надо всем
состоянья души
полузабытый знак -
и, увиденный вновь,
он неизменен, как
неизбежна любовь.
1991
|
