О, мой Халем, как весело с тобой с покатых крыш глядеть себе под ноги, когда в пыли, беспечны и убоги, снуют глупцы, бранясь наперебой. Мы видим, как под нами в поводу ведут тельца сомнительного злата, и поводырь смеется виновато, прикладываясь к фляге на ходу. Рябой сатир прихлопывает в лад, крикливых дев скликая по округе, и мясники лоснятся от натуги, и пасынки завистливо глядят. Воздав хвалу всему наперечет, гуляй толпа, бубенчики звените, пока светило плавится в зените и липкий пот под тельники течет. А мы, свежи от жидкости хмельной, о, мой Халем, давай содвинем кубки, пока судьба горазда на уступки и призраки не бредят за стеной. И глядя ввысь, в заоблачный покой, давай споем, своим раздумьям вторя, пока слова не умерли от горя и камень не истерся под рукой. Ликуй, толпа, в златом своем плену - из наших губ да не родится склока, но строки мстят предвиденным до срока, с набрякших глаз срывая пелену. И видим мы - над желтым миражом, своей судьбы еще не зная сами, ревут тельцы дурными голосами, в последний миг смолкая под ножом. И пьет мясник, не отличая лиц, отбросив фартук, ссохшийся от крови - о, мой Халем, смолчим на полуслове, смеясь над ним с нагретых черепиц. 1993
