Четвертая проклятая зима
своих раздумий. Ропщут пилигримы.
Скупые дни как пища для ума
не впечатляют, холодом гонимы.
И будто кто-то, уж в который раз,
зовет сразиться хоть до первой крови
и, встретив недвусмысленный отказ,
скрывается, не пойманный на слове.
Мороз и скука. Хочется уснуть,
не шевелиться и не слышать вьюгу.
Раздумие мое, не обессудь,
давай с тобой перенесемся к югу -
в какой-нибудь прибрежный городок,
поближе к морю, к запахам портовым,
где, пробираясь в сумеречный док,
чужой корабль вздымается остовом
костистым над смущенною водой.
Причалит он, и спустится по сходням
скиталец, поводырь немолодой -
измученный, оборванный, в исподнем.
Когда-нибудь - за час до красоты,
в неделю смуты, вздохов, причитаний -
вернется он и наведет мосты
в провалах торопливых сочетаний,
не слышных мне, и шаткая броня
расступится под окриком набата,
история придумает меня,
как я ее придумывал когда-то,
и наугад, не выбирая путь,
вдоль побережья, в сутолоке пенной
он побредет, ссутулившись чуть-чуть,
скиталец наш - непонятый, нетленный.
И я усну и что-то сброшу с плеч,
усну нечутко, каменно, устало -
на разговор уже не хватит свеч,
коль на строку молчания достало,
чтоб переждать, не помня ни о ком,
все выходы законопатив ватой,
то время, где пугают тупиком,
ухмылкой задирая глуповатой.
1992Тут один из лучших автосалонов самары. Ждем вас!
|
