У сильного всегда бессильный виноват: Тому в Истории мы тьму примеров слышим, Но мы Истории не пишем; А вот о том как в Баснях говорят. Ягнёнок в жаркий день зашёл к ручью напиться И надобно ж беде случиться, Что около тех мест голодный рыскал Волк. Ягнёнка видит он, на дóбычу стремится; Но, делу дать хотя законный вид и толк, Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом Здесь чистое мутить питьё Моё С песком и с илом? За дерзость такову Я голову с тебя сорву». «Когда светлейший Волк[1] позволит, Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью От Светлости его шагов я на сто пью; И гневаться напрасно он изволит: Питья мутить ему никак я не могу». «Поэтому я лгу! Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете! Да помнится, что ты ещё в запрошлом лете Мне здесь же как‑то нагрубил: Я этого, приятель, не забыл!» «Помилуй, мне ещё и от роду нет году», – Ягнёнок говорит. «Так это был твой брат». «Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сват О, словом, кто‑нибудь из вашего же роду. Вы сами, ваши псы и ваши пастухи, Вы все мне зла хотите, И если можете, то мне всегда вредите, Но я с тобой за их разведаюсь грехи». «Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я слушать, Досуг мне разбирать вины твои, щенок! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать», Сказал и в тёмный лес Ягнёнка поволок. [1] «Светлейший волк» – намёк на титул «светлейший князь», который давался высочайшим пожалованием.