I
Я с вечностью приятельство забросил,
я нынче не поглядываю в небо:
как там Господь и живы ль звезды,
и как луна, скрипит еще старуха
разбитой колесницей тьмы?
Что смерть: здорова ли? гуляет?
блестит по вечерам косою? --
улыбкой черной опьяняя полночь,
и также ль навещает безнадежных,
заказы принимая на гробы:
-- Пришлем, пришлем, уж вы не беспокойтесь,
Я тут забылся, первый признак счастья,
подробности позвольте опущу,
но к состоянью этому, как, впрочем,
к любому, быстро привыкают,
так, кажется, я тосковать начну,
продлись блаженство две еще недели,
-- печально мы устроены друзья.
II
Как там трава? Корнями обнимает
тех, кто ходил по ней... нет, ей не дотянуться,
но их дыханье шевелит ее
податливые ветру стрелки;
она в апреле будет зелена,
и ты, знакомец мой, позеленеешь,
злость зеленит, а мудрость серебрит.
Тут в рыбных отдыхает магазинах
мороженный, но серебристый хек --
лежит и пахнет, --
мутными очами
обозревая непонятный мир,
мечтая, может быть, о сковородке,
о жирных красногубых едоках,
хотя бы так судьба его согреет.
III
Что думаешь о собственной планиде?
-- Такое чувство, что меня она
интересует мало,
но это только видимость...
IV
Жизнь смотрит на себя с другой
какой-то новой точки. Я на звездах
сейчас живу, как раньше -- на песчинках.
Стоит луна, и звуком полнолунья,
звенящая на самой высшей ноте,
все тянется, закладывая уши.
Такая у нас ночью тишина.
V
Лентяй, болтун, мечтатель неподвижный,
ты все еще живешь на свете,
поправить думаешь свое существованье
передвиженьем в сторону заката,
в себе не изменяя ничего,
с собой не споря, но противореча
всему, что видишь в этом бедном крае.
От этой площади пустой,
ночных скитальцев, воспаленных
сухим существованием своим,
бежать и впрямь бы надо.
Ну, вот он -- преданный тебе
слуга-глагол, все время наготове:
"бежать", "бежать"...
Узнать бы нам куда?
VI
В морозный вечер переулком темным
вхожу в утробу желтую метро,
как к электрическому Левиафану.
Мне время кажется библейским,
а мы живем в дохристианской эре
и ждем явленья нового мессии,
которому досуг есть нас спасти.
Я замерзаю в мире помраченном
войной и иродовой властью,
я силюсь вспомнить, кто я и зачем,
и для чего душа моя смотрелась
в луну, подставленную небом?
Какой сомнительный источник света...
ноябрь 85