Здравствуй, Красное море, акулья уха, Негритянская ванна, песчаный котел! На твоих берегах вместо влажного мха Известняк, словно каменный кактус, расцвел. На твоих островах в раскаленном песке, Позабытых приливом, растущим в ночи, Издыхают чудовища моря в тоске: Осьминоги, тритоны и рыбы-мечи. С африканского берега сотни пирог Отплывают и жемчуга ищут вокруг, И стараются их отогнать на восток С аравийского берега сотни фелуг. Если негр будет пойман, его уведут На невольничей рынок Ходейды в цепях, Но араб несчастливый находит приют В грязно-рыжих твоих и горячих волнах. Как учитель среди шалунов, иногда Океанский проходит средь них пароход. Под винтом снеговая клокочет вода, А на палубе – красные розы и лед. Ты бессильно над ним; пусть ревет ураган, Пусть волна как хрустальная встанет гора, Закурив папиросу, вздохнет капитан: «Слава Богу, свежо! Надоела жара!» Целый день над водой, словно стая стрекоз, Золотые летучие рыбы видны, У песчаных серпами изогнутых кос Мели, точно цветы, зелены и красны. Блещет воздух, налитый прозрачным огнем, Солнце сказочной птицей глядит с высоты: – Море, Красное море, ты царственно днем, Но ночами еще ослепительней ты! Только тучкой скользнут водяные пары, Тени черных русалок мелькнут на волнах, Нам чужие созвездья, кресты, топоры Над тобой загорятся в небесных садах. И когда выступает луна на зенит, Вихрь проносится, запахи моря тая, От Суэца до Бабель-Мандеба звенит, Как Эолова арфа, поверхность твоя. На обрывистый берег выходят слоны, Чутко слушая волн набегающих шум Обожать отраженье ущербной луны Подступают к воде и боятся акул. И ты помнишь, как, только одно из морей, Ты исполнило некогда Божий закон, Разорвало могучие сплавы зыбей, Чтоб прошел Моисей и погиб Фараон.
