Я сравнивал. Я точен был в расчетах. Я применял к предметам власть свою. Но с тайною стихов неизреченных что мне поделать? С чем я их сравню? Не с кладом ли, который вдруг поранит корыстный заступ, тронувший курган? Иль равен им таинственный пергамент, чей внятный смысл от всех сокрыл Кумран? Иль есть в них сходство с недрами Армази, присвоившими гибель древних чаш? Их черепки сверкнут светлей алмаза, но не теперь, - когда настанет час. Иль с Ванскими пещерами? Забава какой судьбы в тех знаках на стене? Или с Колхидой, копья и забрала хранящей в темноте и тишине? Нет, с нежным чудом несвершенной речи сравниться могут - не сравнявшись с ней- лишь вещей Мцхеты сумрачные свечи, в чьем пламени живет душа теней. Не искушай, метафора, не мучай ни уст немых, ни золотых чернил! Всему, что есть, давно уж выпал случай - со всем, что есть, его поэт сравнил. Но скрытная, как клинопись на стенах, душа моя, средь бдения и снов, все алчет несравнимых, несравненных, не сказанных и несказанных слов. Рука моя спешит предаться жесту - к чернильнице и вправо вдоль стола. Но бесполезный плач по совершенству- всего лишь немота, а не слова. О, как желает сделаться строкою невнятность сердца на исходе дня! Так, будучи до времени скалою, надгробный камень где-то ждет меня.
